Грохнула входная дверь. Звук был настолько резким и неожиданным, что вздрогнули даже чашки на столе. В прихожей кто-то невнятно рявкнул. Что-то брякнуло, лязгнуло и покатилось, словно опрокинули подставку для зонтов. С гудящим свистом ракеты и с почти такой же скоростью из темноты коридора вылетел пнутый мяч, признанный потерянным и безутешно оплаканный Внутренним Ребенком три дня назад.
Время остановилось.
Замерший в дверях библиотеки, Критик на секунду ощутил себя вратарем, сознающим свою несостоятельность против пенальти Криштиану Рональду. За мгновение до того, как его смелО и забросило внутрь ударом «чистой энергии», он успел увидеть, что Завоеватель поднимается на встречу невиданному злу и понадеялся, что еще не все потеряно.
- СВАЛИЛ! - рявк Ледяной Стервы сбил с ног Комсорга и впечатал его в стену.
Сама она, швырнув сумкой в Первокурсницу, бегом пронеслась в сторону своей комнаты.
Собравшаяся на праздничное чаепитие с тортом по случаю подписания Стервой очередного контракта, труппа театра Внутренних Ролей недоуменно переглянулась.
- Не подписала она контракт че ли? – пришел в себя Завоеватель.
Первокурсница схватилась за планшет.
- Тут написано: «Подписала. Грейте чай. Зайду к партнерам. Буду через 30 минут».
- Помогитеееее! – заголосил у стены Комсорг. – Я парализован. У меня перелом спины. В трех местах. А может и в пяти. Черепно-мозговая
травма! Внутренние кровотечения!
- Критичек! – всплеснула руками Психологиня, бросаясь к библиотеке.
- Деточка, беги быстрее за моей аптечкой и льдом! – Ворожея подтолкнула застывшего и совершенно растерявшегося Завоевателя. – Живее. Раненные в приоритеты. С остальным потом разберемся.
Критик очнулся на мягком диване с примочкой на правом глазу и пакетиком льда на затылке.
- Синячок будет. – сочувствующе погладила его по плечу Психологиня.
- Знатный фингал, Братан! – пробасил Завоеватель. – Как у меня после схватки с оголодавшими налоговиками. Помнишь, сначала все посинело, а потом стало желтым и зазеленело! Красавчег!
- За-за-ленело… - медленно повторила Психологиня.
Она резко подскочила, вцепилась в руку Первокурсницы и речитативом заголосила.
- Какого она была цвета? Ну же! Что вы все на меня уставились? Вспоминайте! Какого цвета у неё были руки? Лицо? Быстрее! Кто что видел? Бабушка! Бабушка! У нас угроза токсичности!
- Ох ты ж, боженьки! – испуганная Ворожея прижала к себе Внутреннего Ребенка и ШоблоЁблу.
- Это ж полный занавес…. – проскулил с пола Комсорг.
- Хватит ныть! – выпрямился Завоеватель. – Что там положено при такой беде?
- Он тебе правильно сказал – передвинув пакет со льдом на лоб, отозвался Критик. – По регламенту полный занавес. Карантин. Закрыть все входы и выходы. Оповестить Наблюдателя. Сообщить всем, кто с ней взаимодействовал. Предупредить ближайшие театры.
- А нам что делать? Сидеть взаперти и ждать пока все переболеем? – подала голос Первокурсница.
- Значит так, - успокаивающе подняла руки Психологиня. – Во-первых, контакты с больной свести к минимуму. Все изолируемся в своих комнатах. Во-вторых, токсичность лечится принятием. Если вы уж попали Стерве на глаза, то первое, что надо сделать, это сказать: «Я тебя принимаю какая ты есть!» В-третьих, надо позаботиться об укреплении личных границ, чтобы самим не заразиться.
- Закрыться и заложить дверь кубиками? – пискнул из-под стола ШоблоЁбло.
- Да какие кубики? Тут мебель надо тяжелую! Или может мне бревен наносить! – озадачился Завоеватель.
- Простите ка! Но что с питанием? Кто будет поставлять питание? – встрепенулся Комсорг, забыв разом про все свои «травмы». – Я на голодовку несогласный! Почему я должен бревнами баррикадироваться? Давайте изолируем Стерву! Проще одну дверь заколотить!
- Стоп-стоп-стоп, - зачастила Психологиня, заметив, как начинают наливаться кровью глаза Завоевателя, - я про внутренние границы! Мы будем укреплять и отстаивать свою Самость!
- Аааа… если у меня нету Самцости? Ну, я же не самец, - смутилась Первокурсница, - не мальчик в смысле.
Критик осторожно сел, отлепил от глаза примочку и поморщился:
- Давай сразу упражнение на защиту границ. Так будет понятнее!
Психологиня понимающе закивала:
- Итак. Допустим, вы попались Стерве на глаза. НЕЛЬЗЯ: бежать, поворачиваться спиной и агрессивно реагировать в ответ на её действия!
- Даже если она мячиком в глаз кинет? - удивился ШоблоЁбло.
- Даже так. Нельзя!
- А если еще раз кинет? А если в третий глаз? – продолжал беспокоиться пушистик.
- Дорогой, постарайся увернуться от мячика. – Ворожея наклонилась и почесала его за ушком. – Уворачиваться можно. Бежать или кусаться нельзя.
- Кхм – кхм! - Психологиня многозначительно приподняла брось. – Я продолжу, с вашего разрешения. Итак, не бежим, не агрессируем. Проявляем принятие. Как только увидели Стерву, сразу издалека и кричите: «Я тебя принимаю!» Это самая важная фраза. Только после неё переходим к защите своих границ. Вся защита только в формате «Я-сообщение». Это значит, что говорить можно только про себя. О том, что вы видите в происходящей ситуации, о том, что вы чувствуете и о том, что хотели бы сделать. Например, так. Я вижу, что токсичность тяжелая болезнь, с которой сложно справляться. Мне неприятно и грустно, когда ты пинаешь в меня мячиком. Меня это очень расстраивает. Я думаю, что любой конфликт можно урегулировать в мирных переговорах.
Глаза Завоевателя сошлись в области переносицы. Он почесал затылок и печально прогудел:
- Я не запомню столько. Да и что она мне сделает. Уж мячик как-нибудь отобью.
- Друг мой! – все еще морщась, покачал головой Критик. – Ты рискуешь сам заразиться токсичностью. И боюсь, что твой удар мячом может стать фатальным для кого-то из нас. Попробуй представить, что тебе надо провести бесконтактный бой. Приветствие противника - «Я тебе принимаю». А дальше серия уклонения, нырков и блоков как в боксе. «Я вижу, токсичность тяжелая болезнь!» - это уклонение. «Мне неприятно, когда ты бросаешь в меня мячиком» - нырок. «Я думаю, что любой конфликт можно решить в переговорах!» - блок.
- Так бокс или бесконтактный бой? – еще сильнее озадачился Завоеватель.
- Сил моих нет, это выслушивать! – взвизгнул Комсорг. – Давайте хоть этого изолируем! А то правда же прихлопнет и не заметит, дубина стоеросовая!
Ворожея подтолкнула малышей к Первокурснице и подхватила свою аптечку.
- Я лекарка. Я и пойду. Может отвары какие пригодятся. А слова я запомнила, ты не волнуйся, милая. – предупреждающе улыбнулась она вскинувшейся опять Психологине и тихонько скользнула в коридор.
Несколько минут спустя она просеменила к кухне, а потом обратно, но уже с большой кружкой в руках.
- Как-то тихо все. Без криков, без скандалов…. Не похоже на токсичность. – задумчиво произнес Критик.
- А это и не токсичность. – вынырнула опять из коридора Ворожея. – Деточка просто отравилась. Уже получше себя чувствует после отвара из зверобоя, да крепкого чая. Я её спать уложила. Кожные покровы осмотрела. Позеленения нигде нет.
- Как отравилась? Чем? – загалдели все роли разом.
- Овсяным печеньем. – пожала плечами лекарка.
- Да как можно отравиться овсяным печеньем? – скривился Комсорг.
- Вот уж не знаю, да только из всего что она мне перечислила это единственная еда была. Остальное и вовсе напитки разные. – развела Ворожея руками.
- Ладно. – аккуратно поднялся Критик с дивана. – Не токсичность и замечательно. Пойду к себе, надо возобновить в памяти меры по предотвращению чрезвычайных ситуаций. Рекомендую всем заняться своими делами. И по возможности не шуметь.
Роли понемногу начали расходится. Психологиня ушла в свой кабинет. Первокурсница увела ШоблоЕблу и Внутреннего Ребенка на прогулку, наотрез отказавшись брать с собой мячик. Стонущий Комсорг побрел вслед за Ворожеей в лазарет. Заканчивался еще один удивительный день театра Внутренних Ролей.
Утром, в комнату Ледяной Стервы постучали. Она открыла дверь. Бледная, печальная, с огромными глазами и заострившимся носом. На пороге стоял Завоеватель. В руках у него была банка соленых огурцов с рассолом.
- Я это… принимаю тебя всякой. Я рад, конечно, что ты контракты заключаешь, театр наш продвигаешь. Только мне стрёмно…, ну в смысле грустно, что ты одна на подписание ходишь. Я готов с тобой ходить. Меня овсяным печеньем не проймешь, хоть с бочкой эля его подавай.